Доктор Катя
Доктор Катя,
или об одной из тех многих, кто помогает другим во время Царского крестного хода и по его прибытию на Ганину яму
Екатерина Каширская – практикующий доктор, преподаватель офтальмологии лор-болезней кафедры семейной медицины и профилактики Уральского медицинского университета, мама троих детей. Казалось бы, таких нагрузок достаточно, чтобы ни на что другое не хватало времени и сил. Тем не менее, Катя вот уже несколько лет использует профессионализм, силы и желание православной христианки, чтобы помогать крестоходцам и монастырю на Ганиной яме, который в свою очередь, помог ей еще больше утвердиться во Христе.
Впервые Екатерина попала в Царскую обитель в 2005 г. – на экскурсию она приехала вместе с коллегами. Но если другие врачи восприняли поездку скорее, как выезд на природу, то паломницу со стажем Катю, она впечатлила. И все же, ее, прихожанку Ново-Тихвинского монастыря, жизнь, полная забот, тогда не позволила прикипеть к обители.
Ее вторая встреча с монастырем Царственных страстотерпцев произошла в 2013 г. Кате уже приходилось к этому времени лечить и белых священников, и монахов. Когда в монастыре заболел один из братьев, Екатерина приехала, чтобы помочь. Она подсказала, какие нужно сдать анализы, где лучше получить клинические ответы, как найти возможность получить современную медицинскую помощь.
Наместник монастыря архимандрит Пимен, видя Катино стремление к помощи людям, ближе познакомил ее с обителью. Она увидела монастырь глазами не паломника, а помощника. И вид самой обители теперь был воспринят с каким-то более глубоким чувством. Екатерина вспоминает: «Я была потрясена, пройдя по галерее вокруг шахты №7, где были найдены свидетельства страшного злодеяния-цареубийства. Ощущение было очень острым. Была зима, темнело рано. И вот – черная ночь, белый снег и яркие лампады вдоль галереи. Мне хотелось плакать. Я была потрясена, насколько глухим до этого было мое сердце. Живя в этом городе, я практически не думала о Царской семье, об их подвиге. Когда меня отправили домой, я прямо в машине зашла на сайт монастыря, искала информацию о канонизации семьи. Потом стала искать историческую литературу, для меня эта тема просияла, стала центральным событием моей частной жизни.
И видимо совсем не случайно отец Пимен вскоре после этого предложил мне побывать в пасхальной поездке в Иерусалиме. К этому времени я давно была воцерковленным человеком, но мои близкие не так часто посещали храм. Поездка в Иерусалим изменила очень многое и для многих. В первую очередь, для меня. Я отчетливо поняла, что зря мы ищем какой-то сладости небесной, каких-то необычайных состояний. По большому счету, все рядом. Что стараться заглянуть куда-то в космос, искать знамений, если Господь из века в век дает нам знамение в виде Своего благодатного огня».
Вернувшись домой, Катя в течение нескольких месяцев приглашала в гости родственников, друзей, коллег и рассказывала, рассказывала, рассказывала… Об Израиле, Палестине, Иордании – тех местах, где ей удалось побывать. Она говорит: «У меня была внутренняя потребность говорить о Христе. Мне было важно, чтобы меня услышали. Мне кажется, что тех, кто ко мне приходил, этот разговор тоже увлекал. Они, сначала задавали вопросы о благодатном огне, думали, что это трюк или россказни, потом смотрели фотографии, слушали, и сомнения уходили. Родные после моей поездки даже в храм стали чаще ходить».
Это паломничество изменило жизнь не только Катиных родственников, но и совершенно прежде незнакомых ей людей. Оно стало толчком для того, чтобы начать ездить с миссионерскими поездками по области в качестве врача. «Практически сразу после Иерусалима, - вспоминает Катя, - я в Меркушино увидела слепорожденную девочку. Не думаю, что прежде я взялась бы за эту ситуацию. Настолько безнадежной она мне казалась. Но после Иерусалима мне на все хватало сил и времени. Господь так все устроил, что у меня все события оказывались рассчитаны просто посекундно. Я помогла устроить малышку в «Бонум». Были собраны все анализы, документы, справки. В результате она попала к очень хорошему хирургу, и…. прозрела.
Когда я попала в Морозово, то ужаснулась от того, в каких условиях жили больные дети. Нищета, чесотка, педикулез, нарушение осанки, зрения. Так как я практикую в качестве частного лечащего врача, то порой имею дело с состоятельными пациентами. К ним я и обратилась за помощью – одной мне ситуацию было бы не решить. Многих из ребят мы смогли привезти в Екатеринбург, показали лучшим специалистам. А собранных денег хватило еще на лекарства, очки, продукты и настольные лампы. Одна моя пациентка прежде считала? что все благотворительные фонды сами живут за счет благотворителей, поэтому никогда не перечисляла денег. Когда я сказала, что нужны не деньги, а зубные щетки, паста, другие средства гигиены, она задумалась. Я видела, что ее одолевают сомнения. В результате она сама проехала по магазинам, и на свой вкус взяла, что нужно, в том числе и медикаменты. В итоге дети прошли лечение. Чесотка и педикулез остались в прошлом. У меня даже есть фотография, в память о том, как мы ездили в Морозово, в многодетную семью. Шампуни там мы выдавали по количеству членов семьи. У пьяного папаши спрашиваю: «Сколько у вас детей?» – «Шесть. А нет, на годовалого шкаф упал – значит, пять. Нет вспомнил, у меня позавчера новый родился, значит снова шесть». На такие поездки нужны были не только физические, но и моральные силы, которые, как я считаю, дали мне и Ново-Тихвинский монастырь, и Ганина яма.
Мой духовник из Ново-Тихвинского монастыря отец Игорь Стуков прежде не раз говорил, что мне нужно идти Царским крестным ходом на Ганину яму, но я боялась. Сама цифра – 20 километров пугала, к тому же каждый год в эти дни – дожди. Мне казалось, что идти так далеко, ночью, это просто подвиг, и решиться на него было страшно. Но в 2014 г. все-таки решилась. Конечно, километров много, но они как-то легко прошлись. Подготовились основательно: хорошая теплая обувь, легкая одежда. Я взяла перекус на всякий случай, страшного ничего не было, может, поэтому и дальше стали ходить. Этот крестный ход дал удивительное ощущение, что все мы – истинная Церковь Христова. Идем, молимся, читаем Иисусову молитву, и возникает необычайное единение. В буднях повседневности иногда кажется, что ты – один, и в поле – не воин. Вот и опускаешь руки, не можешь справиться с тем объемом зла, которое приходит из мира. Когда же идешь в колонне, и тебя окружают соратники, то это длительное ощущение соборности дает понимание, что ты – не один, зло победимо, нас много, и что мы – большая сила».
Тогда в 2014-м Катя с подругами пошли сначала как простые крестоходцы, но в пути стало ясно, что многим людям нужна медицинская поддержка. С собой у них не было ни медикаментов, ни средств первой помощи. Приходилось что-то придумывать на ходу. Иногда, особенно иногородние паломники, тем более, ожидающие Причастия, не едят перед тяжелым, длительным шествием, в результате, в пути им становится плохо. Бывают обмороки, резко снижается уровень глюкозы в крови. Катю в тот раз у Храма-на-Крови подруга угостила шоколадкой. Эта шоколадка и стала первым лекарственным средством, предоставленным врачом Каширской уставшим людям. Она ломала ее на маленькие кусочки и давала как лекарство. «Шоколадка – под язык. Рассосалось – глазки включились. Дойдете? Не дойдете? Если не дойдете – давайте в скорую. А если можете идти, то сразу по приходу – к полевым кухням Ганиной ямы, чтобы поесть», - так рассказывает Катя о своих диалогах с ослабевшими людьми во время крестного хода». Кого-то она просто поддерживала и утешала. Хотя просто – это не то слово в такой ситуации. В колонне, идущей быстрым темпом 23 километра, тяжело передвигаться. В этот момент люди в такт своим шагам читают молитвы, нужно, чтобы на это хватало дыхания, да и создается определенный молитвенный настрой, который не хочется разрушать. Ведь порой именно ради такой соборной молитвы люди и решаются пойти на крестный ход. Медику же, идущему в колонне, приходится отставать, оказывая помощь, забегать вперед, отыскивая очередного пациента, поднимать его, переворачивать, нести к автобусу. Но, видимо, Господь дает в такие моменты Свою поддержку и утешение, так что у Кати даже не возникло сомнения, идти ли им на следующий год Царским крестным ходом. С подругами обговорили различные тактики оказания первой медицинской помощи крестоходцам и подготовили Катину медицинскую сумку. Собирали ее с учетом того, полученного в прошлом году, опыта. Тогда был очень сильный дождь, дорога размыта, поэтому, наверное, было так много разбитых коленей, потертых ног. Один крестоходец, жалующийся на боль, снял резиновый сапог с босой ноги и вылил на землю со стакан сукровицы. Катя говорит: «Я не знаю, каким криком мне кричать, чтобы людей заранее предупреждать: на босу ногу резиновую обувь не носят! Чтобы люди думали заранее о том, в каких погодных условиях они пойдут и собирались в соответствии с ними! Чтобы обувь была разношенной, с задниками, на шнуровке! Чтобы иметь при себе на всякий случай пластыри, так как мозоли и потертости – это первейшая проблема крестоходцев».
Но, как оказалось, опыт, полученный в одном году, не всегда спасает в следующем. Лето 2016-го оказалось очень жарким. Иногородние паломники приехали в Екатеринбург на поездах и автобусах издалека. В дороге они употребляли пищу, не рассчитанную на хранение при высокой температуре, поэтому в крестный ход отправились с пищевыми отравлениями. Катина аптечка, собранная с учетом необходимого в 2015-м, не была рассчитана на отравления. Хорошо, что какой-то запас нужных медикаментов все-таки был. Безусловно, во время крестного хода медицинскую помощь оказывают многие. Есть сестры милосердия, едут дежурные скорые. Но, оказывается, в пути о многих из нас заботятся и такие люди как Катя. Собственно, она могла бы и не ходить самим крестным ходом. Наместник монастыря архимандрит Пимен благословил ее оказывать медицинскую помощь в медпункте, организованном в самой обители. Но Катя, убежденная в необходимости помощи путникам, призвала в крестный ход еще и подруг: врача и трех христианок, знакомых по миссионерской работе, которыми она руководит как организатор маленького мобильного медпункта на протяжении всего пути. А по приходу крестного хода в монастырь эти люди продолжают свою работу. Усталые крестоходцы, прибывшие в семь утра, ложатся на траву, скамьи, лесенки храмов, порой не в силах подойти ко кресту у святой шахты, а сплочённая Катина команда после ночи у Храма-на-Крови, долгого рабочего пути, продолжает оказывать помощь в монастырском медпункте до трех-четырех часов дня.
На вопрос – почему для нее так важно пройти весь крестный ход, Катя отвечает: «Конечно, важно пройти от Храма-на-Крови до Поклонного креста на Ганиной яме. Ведь это по сути, крестный ход – это еще сама служба, а подход ко кресту – ее завершение. Мы причастились, ощутили друг друга частью Церкви и идем приложиться ко кресту. Это апогей службы. И эта наша малая жертва Тебе, Господи. И когда мы приходим на Ганину яму, прилагаемся ко кресту, вот только тогда завершается служба, только тогда она принимается Христом. Я, идя крестным ходом, ничего не прошу у Господа. Я же вижу, что Он и так меня с руки кормит. И что бы мы не попросили, все будет мелочно, суетно. Что я могу подарить Ему, у которого все есть. Если ты идешь на День рождения к богатому человеку, то маешься, не знаешь, что можно подарить. А что я могу дать Господу, который сотворил этот мир? Ну вырастила я кабачок, притащила его в храм, деньги какие-то на храм пожертвовала, - масштаб возможностей по сравнению с Его величием минимален. И то, что я этим крестным ходом пройдусь, это та малая жертва, которую я могу сделать Христа ради. Сложности пути? Их с каждым годом все меньше становится, потому что организация шествия, его прием в монастыре все улучшаются. Были проблемы с водой, их нет, со сладким – сейчас по пути колонны целые группы молодых людей конфеты раздают, с туалетами – на Ганиной яме целый комплекс построили.
Наш опыт в организации медпомощи тоже растет. В прошлом году огромный наплыв был именно в медпункт по прибытию. Мы тогда выбрали не самую лучшую стратегию. Если кричали: «Врача! Врача», выбегали из медпункта и метались по территории. В этом году работали бригадой, нам в усиление еще дали фельдшера – девушку-волонтера, сотрудницу железнодорожной больницы. Мы находились постоянно в медпункте, а казаки-волонтеры заносили к нам пострадавших. Не мы бегали, теряли время. Если было что-то потяжелей, отправляли фельдшера, чтобы оказал первую доврачебную помощь и оценил уровень поражения. Как христианка я бы мечтала, чтобы каждый стал участником Царского крестного хода, а как медик, я хотела бы сказать желающим в него пойти несколько слов.
Пожилые люди должны адекватно оценивать свое артериальное давление. Когда повышается давление, резко возрастает риск инсульта, инфаркта, сбоев ритма сердца. И я отдаю себе отчет, что я как рядовой врач с минимумом лекарств не смогу вылечить инфаркт или инсульт в лесу. Мало того, что страдает сам человек, его недуг ложится дополнительной тяготой на братьев и сестер, которые тоже идут в трудной ситуации рядом. Нужно учитывать, что дорога длинна, шествие огромное, дорога перекрыта и есть такие участки пути, когда скорая не может доехать до человека. И человека нужно тащить до места, где находится скорая. Так что эти люди являются большим искушением для идущих рядом. То есть задача больных или пожилых людей – это адекватная оценка своего артериального давления. Если оно высокое – лучше помолится дома или сходить на ночную службу в Храм-на-Крови и вернуться.
Во-вторых, нужно оценить: позволяют ли мне отправиться в путь заболевания опорно-двигательного аппарата: артриты, артрозы, тяжелые дорсопатии – заболевания позвоночника и околопозвоночных тканей, радикулиты, остеохондрозы. С острой болью нельзя отправляться в путь. Боль от нагрузок усугубляется, человек обездвижен, и его очень трудно переносить. Эти люди чаще всего очень неадекватно оценивают свое состояние. Они считают, что сейчас мне плохо, но я пройду крестный ход, и Господь даст мне исцеление тут же. Это большое искушение, люди сильно страдают. А врачи в этом случае ограничены в средствах диагностики: экстренной, лабораторной, рентгенологической. Да, мы оказываем врачебную помощь, но первую, а не специализированную. Конечно, мы облегчаем все виды страданий. У меня нынче была с собой расширенная аптечка: монастырь на Ганиной яме нам выделил средства на закупку необходимых медикаментов, так что обезболивали мы страждущих в полном объеме. И перевязочного материала было более, чем достаточно. Но, как говорится, мы готовимся к прошлой войне, делая организационные выводы, а не к будущей.
Как медик, я счастлива, что в этом святом месте, куда приходит крестный ход, появился еще один небесный заступник. О канонизации доктора Боткина я узнала на конференции пульмонологов в Екатеринбурге, когда московский врач передал нашим икону страстотерпца Евгения. Меня будто теплым огнем обдало: наших – больше! Мне приходится на работе сталкиваться с последствием воздействия грехов на человека: наркотиков, алкоголя, ожирения. А тут понимаешь, что наших больше, фронты смыкаются – ты не один в поле воин, нас много, и не только на земле, еще и с небес нам помогают. Там тоже есть свои воины: целитель Пантелеимон, святитель Лука, страстотерпец праведный врач Евгений Боткин. Так что наши силы множатся. И это дает мне уверенность в том, что и в 2017 году, и дальше я буду стремиться на Ганину яму, чтобы быть полезной сестрам и братьям по вере».
Елена Костина