О работе комиссии по канонизации святых Екатеринбургской митрополии при поиске сведений о царских слугах

О работе комиссии по канонизации святых Екатеринбургской митрополии при поиске сведений о царских слугах

  

 

  

Благодарим за помощь при подготовке материала секретаря комиссии по канонизации святых Екатеринбургской митрополии Н. Л. Стукову.

  

 

  

 

  

«Я делаю последнюю попытку написать настоящее письмо – по крайней мере, отсюда… Мое добровольное заточение здесь настолько временем не ограничено, насколько ограничено мое земное существование. В сущности, я умер, умер для своих детей, для друзей, для дела... Я умер, но еще не похоронен, или заживо погребен – все равно, последствия практически одинаковы…

  

 

  

Надеждой себя не балую, иллюзиями не убаюкиваюсь и неприкрашенной действительности смотрю прямо в глаза… Меня поддерживает убеждение, что “претерпевший до конца спасется“ и сознание, что я остаюсь верным принципам выпуска 1889-го года. Если вера без дел мертва, то дела без веры могут существовать, и если кому из нас к делам присоединится и вера, то это лишь по особой к нему милости Божьей…

  

 

  

Это оправдывает и последнее мое решение, когда я не поколебался покинуть своих детей круглыми сиротами, чтобы исполнить свой врачебный долг до конца, как Авраам не поколебался по требованию Бога принести ему в жертву своего единственного сына».

  

(из неоконченного письма Евгения Сергеевича Боткина,

  

 написанного накануне расстрела)

  

 

  

 

  

3 февраля 2016 года Архиерейским собором Русской Православной Церкви было принято решение об общецерковном прославлении страстотерпца праведного Евгения врача.

  

К этому времени было издано уже немало книг о докторе Боткине. И все же комиссии по канонизации святых Екатеринбургской митрополии удалось найти немало новых фактов из жизни этого удивительного человека. Комиссия по благословению митрополита Екатеринбургского и Верхотурского Кирилла начала поиск сведений о докторе Е.С. Боткине в ноябре 2014 года.

  

Члены комиссии собирали сведения буквально по крупицам: в московских архивах ГАРФ и РГАСПИ и в санкт-петербургских РГИА и ЦГИА СПб. Помогали в поисках также исследователи, родственники царских слуг из России и других стран, краеведы. Члены комиссии активно переписывались с родственниками доктора Боткина, живущими во Франции и в России.

  

При изучении его биографии комиссии пришлось столкнуться с разными мнениями о происхождении его ближайших родственников. Одни считали их выходцами из крестьян, другие — из посадских людей, а третьи — старообрядцами. Весьма важными источниками для выяснения этих вопросов стали метрические книги. В архивном фонде Псковской духовной консистории[1] сохранились исповедные росписи и метрические книги церкви Святого Пророка Илии города Торопца Псковской губернии. В них имеются сведения о деде, прадеде, прапрадеде и других родственниках Евгения Сергеевича. Из этих документов выяснилось, что прапрадед Е. С. Боткина Афанасий Кузьмич Боткин происходил из посадских людей г. Торопца, но уже в 1769 году он уже значится торопецким купцом[2]. Все они были православного вероисповедания.

  

Из найденных документов видно, что прадед Евгения — Конон Афанасьевич Боткин и члены его семьи были прихожанами православной Ильинской церкви города Торопца, регулярно исповедовались и причащались[3]. В самой ранней имеющейся в архиве клировой ведомости Ильинской церкви г. Торопца за 1796 год указано: «При оной церкви приходских 60 дворов, в них мужска пола 245, женска пола 294 душ, все правоверные и раскольников не имеется»[4].

  

Из этих же документов о Петре Кононовиче Боткине (деде Евгения), стало известно, что родился он в городе Торопце Псковской губернии в православной купеческой семье и 15 мая 1781 года был крещен в приходском храме во имя пророка Божия Илии[5]. В 1791 году Петр Кононович вместе с братом переселился в Москву, где занялся сначала производством сукна, затем оптовой торговлей чаем. Энергичный и умный, он быстро добился успеха, его компания «Петр Боткин и сыновья» торговала чаем без посредников, приносила большие доходы, и Боткины вскоре вошли в число крупнейших чаеторговцев России.

  

 Отец Евгения Сергеевича – Сергей Петрович, был не просто православным христианином, а храмостроителем. Подтверждением этому является архивное дело «О постройке домовой церкви в имении Култилла в Финляндии..., принадлежащей тайному советнику С. П. Боткину», хранящееся в ЦГИА Санкт-Петербурга. Поэтому не случайно, что Евгений Сергеевич, с детства воспитанный в Православии, остался верен до смерти не только профессиональному долгу и офицерской присяге, но, в первую очередь, долгу христианскому.

  

В ходе исследований был обнаружен целый пласт сведений и о других царских слугах, расстрелянных вместе с царской семьей в Ипатьевском доме. Он дает серьезные основания для рассмотрения в будущем вопроса о канонизации Русской Православной Церковью таких православных христиан, подвергшихся гонениям безбожной власти.

  

Для предоставления в Синодальную комиссию по канонизации материалов на прославление тех священно- церковнослужителей и верующих мирян, кто был убит без суда и следствия в 1918 году,  необходимо, прежде всего, обеспечить наличие всей полноты информации о том или ином человеке. Нужно найти сведения биографического характера (о рождении, образовании, служении, семейном положении, родственниках и т.п.), выяснить, являлся ли он истинно религиозным православным христианином, верным чадом Матери-Церкви, не состоял ли в каких-либо расколах и сектах, собрать максимально полную информацию о его страданиях за Христа и мученической кончине.

  

При подготовке материалов для канонизации для сбора информации используются самые разнообразные источники: метрические книги, клировые ведомости, послужные списки, материалы, опубликованные в дореволюционной печати, переписка, дневники; очень большую помощь оказывают также родственники пострадавших.

  

 Необходимо подчеркнуть, что, кроме общеисторических документов и биографических сведений, необходимо найти сведения именно о духовной жизни того или иного человека, об его евангельском отношении к событиям и окружающей жизни. Например, при изучении писем доктора Боткина, обращалось особое внимание на все, что касается именно его отношения к вере и Церкви.

  

Когда все необходимые материалы собраны и изучены, составляется жизнеописание того или иного подвижника, подготавливается пакет необходимых документов для отправки в Синодальную комиссию по канонизации святых в Москву. Окончательное решение о причислении того или иного человека к Собору новомучеников и исповедников Церкви Русской принимается на заседании Синодальной комиссии и затем утверждается на заседании Священного Синода или Архиерейского собора.

  

Полнота свидетельств, полученных о жизни и смерти царского доктора позволила Синодальной комиссии по канонизации святых определить достаточность полученных сведений для прославления Евгения Сергеевича Боткина в чине святого страстотерпца праведного врача.

  

В настоящее время на рассмотрении Синодальной комиссии находятся поданные от Екатеринбургской митрополии материалы на канонизацию комнатной девушки А. С. Демидовой, повара И. М. Харитонова, графини А. В. Гендриковой, а также – пострадавших в Алапаевске князей Императорской крови Иоанна, Константина и Игоря Константиновичей – сыновей известного поэта из дома Романовых Великого Князя Константина Константиновича.

  

Продолжается также поиск документов, воспоминаний и о других верных подданных, пострадавших с Царской семьей: князе В. А. Долгорукове, графе И. Л. Татищеве, дядьке цесаревича К. Нагорном и др. Составляются их жизнеописания.

  

 

  

пресс-служба монастыря

  

 Царственных Страстотерпцев

  

в урочище Ганина яма

  

 

  

 

  

Христианское осмысление подвига

  

верных царских слуг.

  

Малоизвестные документы и новые источники

  

  

 

  

«В 1920-е годы близко знавший Царственных Страстотерпцев корнет С. В. Марков писал: «Я считаю своим долгом глубоко преклониться перед светлой памятью тех, кто не на словах, а на деле запечатлел свою преданность Царской семье. Они пошли за своим повелителем в изгнание и кровью своей доказали свою преданность и верность ему. <...> Больше сея любве никтоже имать, да кто душу свою положит за други своя».

  

Почитая сегодня святых Царственных Страстотерпцев, мы не должны забывать и тех людей, которые добровольно разделили с ними заключение и смерть. Несмотря на то, что эти люди принадлежали к разным сословиям, имели разный уровень образования и воспитания, их всех объединяла вера в Бога, верность своему долгу и преданность Государю.

  

В настоящее время по благословению митрополита Екатеринбургского и Верхотурского Кирилла членами комиссии по канонизации святых Екатеринбургской митрополии производится сбор сведений о верных царских слугах, убиенных в Екатеринбурге и Перми в 1918 году. Свою задачу члены комиссии видят в объективном рассмотрении жизни и деятельности царских слуг в контексте исторических событий, а также в христианском осмыслении их подвига.

  

Одним из направлений деятельности нашей комиссии является составление жизнеописаний тех, кто пострадал в годы гонений на Церковь. В основу этого положен принцип использования максимального количества различных исторических источников. Это включает в себя работу по выявлению документов, связанных с деятельностью того или иного лица, их сбор, систематизацию, интерпретацию, изучение и использование. Прежде всего, мы ищем метрические записи о рождении, венчании, смерти как самого пострадавшего, так и его родителей, детей и ближайших родственников. Затем — послужные или формулярные списки, приказы по основной деятельности, служебную переписку, личные письма, дневники, записные книжки, фотографии. Мы разыскиваем родственников репрессированных людей и собираем их воспоминания. Найденные документы стараемся оценивать с точки зрения их достоверности, анализировать, сопоставлять с другими материалами и только тогда использовать для составления жизнеописания. Такой подход дает возможность представить жизненный путь новомученика более объективно, а также ввести в научный оборот найденные исторические источники.

  

В настоящем докладе нам хотелось бы сообщить о новой информации, которую удалось найти при работе над составлением жизнеописаний царских слуг, а также обозначить некоторые сложности в поиске и использовании источников.

  

На сегодняшний день наибольшее количество документов собрано о жизни и деятельности лейб-медика императора Николая II Евгения Сергеевича Боткина. Это стало возможным благодаря тому, что изучением его жизненного пути серьезно занимаются несколько исследовательских групп Санкт-Петербурга. Еще в 2007 году под руководством исследовательницы Ольги Тимофеевны Ковалевской сложился небольшой, но деятельный коллектив почитателей и исследователей жизни доктора Боткина. Трудами О. Т. Ковалевской были подготовлены и изданы книги: «Царский лейб-медик» — о Евгении Сергеевиче Боткине; и «С Царем и за Царя. Мученический венец Царских слуг» — обо всех четырех слугах, погибших с Царской семьей в подвале дома Ипатьева.

  

Санкт-Петербургское отделение общества Российского Красного Креста под руководством Лидии Павловны Шинкаревой вот уже несколько лет осуществляет проект «Возрождение и возвращение имени Е. С. Боткина в Россию». В июне 2010 года по инициативе Общества была проведена Первая международная конференция, посвященная 145–летию со дня рождения Е. С. Боткина.

  

Научная и педагогическая деятельность доктора Е. С. Боткина в императорской Военно-медицинской академии стала предметом исследования профессора Виктора Сергеевича Никифорова. В июне 2015 года при его участии одна из секций IV Всероссийского межрегионального конгресса «Балтийский медицинский форум», проходившего в Санкт-Петербурге, была посвящена 150-летию со дня рождения Е. С. Боткина. «В нынешнее время пример доктора Е. С. Боткина может иметь большое значение в духовно-нравственном становлении молодых поколений медицинских работников», — сказано в материалах конференции.

  

И наконец, молодой исследователь Федор Ильич Ильин провел значительную работу по изучению гимназических лет Евгения Боткина. Особенно ценными являются, на наш взгляд, найденные им сведения об имении Боткиных в Финляндии и о построении там храма.

  

Все вышеперечисленные исследователи с готовностью откликнулись на просьбу Екатеринбургской комиссии по канонизации святых о помощи и оказали содействие в сборе материалов. Полученные сведения были объединены и систематизированы; был также организован поиск новых документов.

  

При изучении биографии Е. С. Боткина нам встретились различные мнения о происхождении и вероисповедании его родственников. Одни называли их выходцами из крестьян, другие — из посадских людей; что касается вероисповедания его родственников, то было высказано мнение, будто бы они были старообрядцами. Весьма важными источниками для выяснения этих вопросов стали метрические книги. <...>

  

На сайте Центрального государственного исторического архива в Санкт-Петербурге (ЦГИА СПб.) размещены все метрические книги, которые хранятся в этом архиве, и за небольшую плату с ними можно работать со своего компьютера. К сожалению, сохранность метрических книг далеко не полная, однако в них удалось найти документы о рождении, венчании и разводе самого доктора Е. С. Боткина, венчании его родителей, крещении ближайших родственников, рождении и смерти первого сына. Кончина первенца вызвала у Евгения Сергеевича, как известно, сильные душевные переживания и способствовала укреплению его веры. Он сам писал о том, что после этого стал заботиться больше «о Господнем». Теперь мы имеем и документальное подтверждение этих слов: его сын Сергий действительно скончался на шестом месяце жизни от воспаления мозговой оболочки. На третий день младенца отпели во Владимирской церкви и похоронили на кладбище Воскресенского Ново-Девичьего монастыря.

  

Итак, найденные в ЦГИА СПб. документы свидетельствуют о том, что доктор Евгений Сергеевич Боткин родился и вырос в православной семье и всю свою жизнь до мученической кончины оставался верным чадом Русской Православной Церкви.

  

Из значимых для исследователей документов, касающихся его родственников, можно упомянуть об архивном деле на получение Петром Кононовичем Боткиным звания потомственного почетного гражданина и о послужном списке Петра Петровича Боткина, который был крестным отцом Евгения. В них содержатся важные биографические данные, позволяющие исправить существующие неточности в публикациях о династии Боткиных.

  

Огромное значение для изучения деятельности какого-либо лица имеют его послужные списки и приказы по работе. К настоящему времени выявлено несколько послужных списков Евгения Сергеевича Боткина, которые дополняют друг друга. Ценнейшие сведения о начале его врачебной деятельности содержатся в архивном деле «О службе сверхштатного врача Евгения Сергеевича Боткина» фонда Санкт-Петербургской Мариинской больницы для бедных ЦГИА СПб. В нем есть его послужной список за 1890 год, прошения о поступлении на службу в Мариинскую больницу, о вступлении в брак, о поездке за границу с научной целью, характеристики руководства и другие интересные документы. В Российском государственном военно-историческом архиве (РГВИА) находится на хранении автобиография, составленная самим Е. С. Боткиным при подаче документов на соискание звания приват-доцента Военно-медицинской академии.

  

В фондах Министерства императорского двора Российского государственного исторического архива (РГИА) имеются документы, связанные с назначением Евгения Сергеевича лейб-медиком Государя: его послужной список, приказ о назначении, подписанный Императором, паспортные книжки супругов Боткиных и другие. Эти документы подтверждают информацию о том, что кандидатура нового лейб-медика была выбрана самой Императрицей. Так, например, гофмаршал граф П. К. Бенкендорф сообщал 6 апреля 1908 года: «Государыня Императрица Александра Феодоровна желает, чтобы ко дню Св. Пасхи почетный лейб-медик Евгений Сергеевич Боткин был бы назначен лейб-медиком на место покойного Г. И. Гирша». А из указа самого Императора Николая II можно узнать, что назначение действительно состоялось в день Пасхи 13 апреля 1908 года: «Главного врача общины сестер милосердия св. Георгия... статского советника Евгения Боткина Всемилостивейше назначили мы нашим лейб-медиком».

  

Ценными источниками, дающими представление о методах лечения доктора Е. С. Боткина, являются его записные книжки, материалы из которых также не введены еще в научный оборот. К настоящему времени выявлено несколько записных книжек врача — за время его студенческой жизни и за период с 1913 по 1918 годы. На основании новых документов можно прояснить вопрос о тех способах лечения, которые применял доктор Боткин в отношении Царевича, Императрицы и Великих княжон, а также других пациентов. Так, например, доктор Боткин в 1913 году после травмы в Спале рекомендовал Царевичу принимать грязевые ванны. И в своих записных книжках он фиксировал процесс и результаты лечения. По этим записям можно проследить, насколько эффективны были применяемые методы.

  

Однако, кроме биографических данных, нам важно было найти документы о духовной жизни как членов семьи Боткиных, так и самого Евгения Сергеевича. Ценным документом в этом отношении является архивное дело «О постройке домовой церкви в имении Култилла в Финляндии..., принадлежащей тайному советнику С. П. Боткину», хранящееся в ЦГИА СПб.

  

У Сергея Петровича Боткина была дача в Гатчине, где семья имела возможность посещать православные храмы. Однако в начале 1880-х годов он купил в Финляндии мызу Култилла, поблизости от которой не было ни одной церкви. Поэтому сразу же после приобретения усадьбы Сергей Петрович приступил к строительству домовой церкви. В прошении к архиерею он писал: «Так как по финляндским законам всякий землевладелец имеет право строить на своей земле что ему угодно, то я, в купленном мною имении Култилла... затеял построить православную церковь, ввиду того что кругом меня мызы принадлежат все больше русским владельцам, и между тем нигде вокруг не имеется русской церкви». Документы дела позволяют сделать вывод о том, что в семье профессора С. П. Боткина православному богослужению и религиозному воспитанию детей уделялось большое внимание. Благодаря исследованиям студента Юридической академии Федора Ильича Ильина удалось найти место, где стояла домовая церковь Боткиных в честь святых апостолов Петра и Павла. Сейчас на этом месте находится заброшенный скотный двор. Уже в течение нескольких лет по инициативе исследователей ведется переписка с органами государственной власти о необходимости спасения от разрушения остатков имения Боткиных, создания там музея и восстановления храма.

  

Ценнейшими историческими источниками, раскрывающими духовную жизнь Е. С. Боткина, являются также его письма. Доктор Боткин писал много, однако значительную часть писем уничтожили в Тобольске его дети Татьяна и Глеб, опасаясь репрессий. Глеб Боткин писал: «В течение часа моя сестра и я были заняты сжиганием всех писем и бумаг от Императорской семьи и от моего папы — все они были бесценными документами. Глядя на них, сгорающих в пламени, нам обоим хотелось плакать. Но мы чувствовали, что это лучше, чем позволить красным читать эти очень личные письма и записки». Татьяна же, после развода с мужем Константином Мельником, сожгла также письма Евгения Сергеевича к ее бывшему супругу, поскольку посчитала их содержание «слишком личным». Отрывки из писем отца к сыновьям Татьяна Евгеньевна напечатала в своей книге «Воспоминания о Царской семье и ее жизни до и после революции». Часть эпистолярного наследия Е. С. Боткина опубликована в книге О. Т. Ковалевской «Царский лейб-медик». Корреспонденция Евгения Сергеевича, которая была найдена среди его бумаг в Ипатьевском доме, сейчас находится в фонде № 740 Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ). Многие из его писем никогда не публиковались. В настоящее время членами Екатеринбургской комиссии по канонизации святых производится их расшифровка.

  

Переписка заменяла Евгению Сергеевичу и его детям личное общение. Доктор Боткин писал: «Так много хочется и нужно сказать Вам, мои драгоценные мальчики... хоть ежедневными письмами, когда не можешь прийти [к вам] на “посиделки“ и “поболталки“» . В письмах они рассказывали друг другу о том, как проводят время, делились своими наблюдениями, переживаниями, скорбями, обсуждали прочитанные книги. В письмах Евгения Сергеевича часто встречаются размышления о вере и о христианских добродетелях. Особенно интересны письма, написанные в Тобольске и Екатеринбурге. Они также находятся в 740 фонде ГАРФа. Именно эти письма стали основным источником, раскрывающим внутреннее состояние Е. С. Боткина в тяжелый период заключения.

  

Евгений Сергеевич относился к происходившему вокруг него без ропота или раздражения, он не жаловался ни на условия проживания, ни на климат, ни на грубость охранников, а сохранял благодушие и даже находил поводы для радости. Доктор Боткин писал, что ему нравится город Тобольск, который он называет «богобоязненным городом», так как «на 2200 жителей здесь 27 церквей и все такие старинные, красивые».

  

«А какая милая комната у меня, если бы ты только видел, и как в ней хорошо!», — писал он сыну Георгию.

  

А в другом письме он замечал: «Удивительно красиво здесь умеет окрашиваться небо». И далее писал: «Такая красота, что трудно оторваться: слева зеленеет... край городского сада, за которым уютно смотрит на меня, лишь с одного края прикрытый деревьями, аппетитный простой двухэтажный белый дом».

  

Интересно сопоставить эти письма с воспоминаниями других лиц об этом же периоде. Так, например, про «милую комнату» дочь Татьяна рассказывала, что она была «маленькой, проходной и солдаты беспрерывно ходили мимо». Зимой температура в доме, и в комнате доктора, опускалась до +9°. Глеб Боткин в своей книге так описывал свою жизнь в тех условиях: «К тому времени сибирская зима полностью держала нас в своих ледяных тисках. <...> Ни стены, ни печи не могут оградить от этого холода. Дрожишь от холода, когда просыпаешься, дрожишь от холода весь день, дрожишь от холода, ложась в постель, продолжаешь дрожать от холода во сне. Невыносимый холод создает впечатление, будто ледяные руки некого невидимого чудовища охватили твои ребра и впиваются в тело до боли в каждой кости и мышце. Ты не можешь работать, ты не можешь даже думать, а только сидишь в отчаянии, уверенный, что никогда больше не сможешь свободно дышать. Кратко сказать, во время сибирской зимы ты больше не живешь, а просто существуешь, в некоем морозном оцепенении». А его отец говорил о времени, прожитом в Тобольске вместе со своими детьми, с любовью и глубокой благодарностью Богу. В предсмертном письме Е. С. Боткина есть такие слова: «И Бог благословил мои труды, и я до конца своих дней сохраню это светлое воспоминание о своей лебединой песне. Я работал изо всех своих последних сил, которые неожиданно разрослись там, благодаря великому счастию совместной жизни с Танюшей и Глебушкой, благодаря хорошему, бодрящему климату и сравнительной мягкости зимы и благодаря трогательному отношению ко мне горожан и поселян». Такое светлое мировосприятие может свидетельствовать о глубокой внутренней жизни человека.

  

Как видно из писем, Евгений Сергеевич постоянно молился о себе, о детях, о Родине: «Какие пожелания высказать мне ко дню твоего Ангела? — писал он Георгию, — Боже мой! Их столько, и вместе с тем они все сводятся к нескольким молитвенным словам, которые я по стольку раз на дню в душе обращаю к Богу: “Не покидай их!”. Но не покинул ли Он уже нашу Родину?... А я еще верю, что Бог не покинул Россию».

  

«Поддерживает только молитва и горячее безграничное упование на милость Божию, неизменно нашим Небесным Отцом на нас изливаемую», — откровенно сообщал он в другом письме.

  

Исследование писем Евгения Сергеевича дает представление об его христианском отношении не только к близким людям, но и к охранникам, надзирателям. Показателен такой случай, о котором удалось узнать также из корреспонденции доктора, которая находится на хранении в ГАРФе. В городе ему удалось купить очень хорошую двуспальную березовую кровать, а также матрац к ней. Он с юмором говорил, что «нежно полюбил» эту кровать и она его «в известный момент влечет к себе неудержимо» . В нескольких письмах он делился радостью по поводу удачной покупки со своими детьми, размышляя о том, кому ее лучше предложить: Татьяне или Глебу, когда они приедут. Однако, когда он узнал, что комиссару В. С. Панкратову из-за неожиданного приезда не на чем спать, то, не раздумывая, отдал эту кровать комиссару, из-за которого и Царская семья, и он сам подвергались различным притеснениям.

  

В тобольской ссылке Евгений Сергеевич еще сильнее прилепился сердцем к Богу. В одном из писем он писал сыну Юрию, что порой даже думает об уходе в монастырь: «А если б вас (детей. — Сост.), не дай Бог, у меня не стало, — поступил бы здесь в какой-нибудь монастырь». Эти слова свидетельствуют о глубокой сердечной вере Е. С. Боткина и его желании служить Господу.

  

Кроме архивных материалов при составлении жизнеописания были широко использованы опубликованные источники: дневники, мемуары, сборники документов, переписка, воспоминания организаторов, участников и свидетелей убийства Царской семьи. В особенности интересными оказались воспоминания Глеба Боткина, изданные только на английском языке, и Петра Боткина — на французском.

  

Таким образом, на основе целого комплекса исторических источников составлено жизнеописание Е. С. Боткина, в котором подробно рассмотрены все этапы его жизни: жизнь в семье и религиозное воспитание, учеба в гимназии, университете. В соответствии с послужным формуляром полностью раскрыта его врачебная деятельность, его поведение во время русско-японской войны и деятельность в период Первой мировой войны. В новом жизнеописании Е. С. Боткина освещена его деятельность, касающаяся лечения Императрицы Александры Феодоровны и Цесаревича Алексия Николаевича, рассмотрено отношение к Г. Е. Распутину. Подробно изложено и его поведение при добровольном заключении с Царственными узниками: сначала в Александровском дворце, затем в Тобольске и Екатеринбурге, отмечено его христианское отношение к переживаемым событиям».

  

(из доклада членов комиссии

  

по канонизации святых

  

Екатеринбургской митрополии

  

на XXIVМеждународных

  

Рождественских образовательных чтениях)